А вот я, Лоренцаччо, хожу по улице, и дети не бросают в меня грязью! Постели дочерей - еще горячие от моего пота, а когда я прохожу, отцы не хватают ножей и метел, чтобы избить меня. В каждом из этих домов - их здесь десять тысяч - седьмое поколение будет еще говорить о той ночи, когда я вошел в дом, и ни один из них не вышлет навстречу мне слугу, который рассек бы меня пополам, как гнилое полено. Я дышу воздухом, которым дышите вы, Филиппо; мой пестрый шелковый плащ лениво волочится по песку аллей; ни одной капли яда не попадает в шоколад, который я пью...
(c)Никому не кажется, что извинения модераторов @дайри с каждым разом все более и более искренние?..
Я в восхищении, в восхищении. Уже где-то месяца три. Начиная с Аристарха Доминиковича, да-с. Что характерно, год назад я видела фотографию в чьем-то дневнике и еще подумала, до чего интересное лицо. Вообще все, чем мне только не приходилось когда-либо мельком заинтересовываться, позже непременно возвращалось, причем с неслабым энтузиазмом. Закономерность не нарушилась и на сей раз. Вот теперь была на "Лоренцаччо". Зрители сидели на сцене, а партер, балконы и бельэтаж метко отводились под Флоренцию времен Алессандро Медичи. С несказанным удовольствием первый раз постояла под софитами. Софиты пекли нещадно.
Большинство актеров оставили впечатление людей, которые выполняют одни и те же движения и говорят одни и те же слова так долго, что уже не помнят смысла действий, а только последовательность. Может, просто плохой день. Так или иначе, Евгений Редько, фактически вытягивая на себе большинство сцен, исступленно метался по грязным переулкам древнего города в одиночестве, которое разделялось отчасти только парой человек. Прочие вполне себе довольствовались партером, балконами и бельэтажем.
Все-таки удивительно он двигается. Лаконично или порывисто, с изумительной грацией или тонко вымеренной неловкостью. А еще голос, и лицо, и поистине поразительная самоотдача. Смотреть и смотреть.
Вот так, да.