Посмотрел Голос своего "Белинского". И... ну, не то чтобы разочарован - я не питала особых иллюзий о том, что там увижу. И что свойства подобных фильмов, радовавшие и забавлявшие меня с посторонней, чисто аналитической позиции, будут страшно раздражать в случае пристрастия к главному персонажу - тоже сомнений не было.
Но Белинский... Да причем тут Белинский? Этот осанистый, энергичный, уверенный в себе, гордо несущий знамя революции наставник молодежи с мелкими чертами лица разве что только зализанными волосами напоминает замкнутого, восторженного и злого на язык невротика, коим был прототип. Зато любовь к домашним растениям и детям оставили, вроде как, глубоко прочувствовали характер, значит. ОК, все это закономерно и понятно, хотя позиционировалось-то как серьезный биографический фильм, здесь-было-плохое-слово.
Да, и на этот раз сюжетную нишу Пушкина заполнил Лермонтов. Т.е. после его смерти глав. гер. ахает и с горя бросается писать нечто воодушевленное. Первое, кстати, что меня сильно рассмешило, это с каким апломбом Белинский осадил несчастных литераторов-буржуев, пришедших отдавать свои опусы в редакцию "Отечественных записок".

- Значит, вы призываете закрыть глаза на действительность и удалиться в область общих идей?! - невыразимо укоризненно.
- Господин Белинский! Я позволю себе досказать...
- Да не-ет, в вашей статье все досказано, - с негодованием. - Вы предлагаете "вознестись в надоблачные сферы чистого мысленья, постигать... абсолютные идеи, мировой дух", а народу пока следует погибать! В бесправии и нищете!
- Причем тут народ? Что общего имеют между собой высшие идеи человечества и мужики?
- А мужик, по-вашему, не человек!
- Речь идет о философии...
- Да трижды будь проклята философия! призывающая мириться с гнусной действительностью.

Ну красота ведь! Тут прорва иронии заключается в том, что, в принципе, схожая сцена (с поправками, разумеется) вполне могла иметь место в реальности. Притом, что едва ли за год до того он с тем же пылом отстаивал тезис «все действительное разумно», смотрится премило и чрезвычайно смешно. Хотя вряд ли авторы фильма это подразумевали. Они-то, естественно, идеологически неудобный период жизни В.Г. - до есть лет до тридцати - опустили аккуратнейшим образом.

Цитаты, вот.

- "Надоблачные сферы чистого духа..." Голубая литература!
- А почему голубая? - мне тоже, признаюсь, стало интересно.
- А это цвет жандармских мундиров.

Разговор с Герценом.

- Ты прав, Александр, что наш помещик, заковывающий в цепи крепостного, и европейский фабрикант, богатеющий засчет своего работника составляют только видоизменения одного того же людоедства! А в Америке? Где рабство возведено в домат религии, где истребляются целые поколения индейцев! Все это... Конституционная мишура... И (главное!) - ложь! - (да ну?!)
- Наглая ложь! - (ну да!)

Все очень весело. Единственное, что, конечно, Вицин в роли Гоголя - прямо-таки луч света в темном царстве. Завораживает.

- Тургенев - фамилия отца.
- Не слыхал... Эээ... очень рад... Очень приятно. Господин...ээ Некрасов. Что же вы-ээ... Написали, (а?) господин Некрасов?

В целом, без неожиданностей, я только не ожидала, что меня все это зрелище так сильно расстроит.